Умысел на совершение налогового правонарушения – презумпция или требующий доказывания факт?
В рубрике #питер_на_связи ведущий юрист петербургской налоговой практики «Пепеляев Групп» Виталий Григорьев продолжает рассуждать о проблемах налогового контроля.
Вот уже более 5 лет действует статья 54.1 НК РФ, за это время выявлен ряд проблемных аспектов. Это и возможность применения налоговыми органами ст. 54.1 НК РФ при проверке периодов, когда в НК РФ эта норма отсутствовала (Конституционный Суд РФ в этом проблемы не усмотрел – см. Определение от 29.09.2020 г. № 2311-О), и допустимость проведения «налоговой реконструкции», которая формально ст. 54.1 НК РФ не предусмотрена (Определение СКЭС ВС РФ от 19.05.2021 г. № 309-ЭС20-23981 по делу № А76-46624/2019 ООО «Фирма Мэри») и пр.
Назрела не менее важная проблема, которая еще не получила такой широкой огласки, но имеет на это все шансы.
В последнее время налоговые органы, квалифицировав действия налогоплательщика со ссылками на ст. 54.1 НК РФ (в частности, п. 1 – искажение сведений о хозяйственных операциях, объектах налогообложения), привлекают его к ответственности по п. 3 ст. 122 НК РФ (штраф 40% от недоимки). Для создания видимости обоснованности претензий решении приводятся ссылки на формальные нарушения контрагента (неуплата налогов, непредставление отчетности, минимальный штат работников и т.п.).
Вероятно, логика проста – раз налогоплательщик исказил сведения о хозяйственной операции (к примеру, создал, по мнению налогового органа, формальный документооборот и отразил в учете нереальные операции), то сделал это умышленно (по непонятным причинам неосторожное искажение налоговыми органами зачастую исключается), а значит и штраф должен заплатить как за осознанные противоправные действия.
Но допустимо ли презюмировать вину лишь на одном факте применения ст. 54.1 НК РФ?
